Как в религии над человеком господствует продукт его собственной головы, так при капиталистическом способе производства над ним господствует продукт его собственных рук
Карл Маркс
Каждый знает — если даже он ничего не знает — что в капиталистическом обществе без денег и шагу ступить нельзя. Здесь люди почти все свои человеческие потребности могут удовлетворить только в том случае, если они имеют деньги. Говоря другими словами, в капиталистическом обществе люди вступают в общественный контакт только через куплю-продажу. А так как деньги — сами товар, т.е. предмет купли-продажи, то не требуется особого глубокомыслия, чтобы понять, что в капиталистическом обществе все, начиная от новорождённого и кончая умершем (чтобы быть похороненным, надо, опять-таки, заплатить) находятся в зависимом положении от торговцев деньгами — банкиров.
Связь между деньгами и материальными условиями существования капиталистического общества настолько укореняется в сознании людей, что те самые люди, которые ещё вчера, при социализме, вообще не имели понятия, например, о торговле землёй, сегодня эти же самые люди считают торговлю землёй чем-то само собой разумеющимся законом общественной жизни. Этим последним обстоятельством пользуются буржуазные экономисты. Эти псы капитала доходят до того, что изображают дело так, будто производство и торговля деньгами, это — явления одного и того же порядка.
Говоря другими словами, буржуазные экономисты просто нагло отождествляют производство материальных продуктов потребления с торговлей деньгами. Их логика поражаюше проста. Если можно характеризовать торговлю деньгами, как «посредничество» между производителями и потребителями, то с таким же успехом можно характеризовать производство материальных продуктов как «посредничество» между человеком и природой. Следовательно, если можно сказать, что человек может обеспечивать своё существование только через производство или что для присвоения материальных благ необходим труд (что можно назвать «посредничеством»), то из этого, конечно, следует, что общественное «посредничество» при помощи торговцев деньгами — банкиров, имеет характер столь же абсолютной необходимости, как и производство материальных благ. Но если мы соглашаемся с этой «логикой» буржуазных экономистов, тогда мы должны согласиться и с тем, что распределение материальных продуктов между членами общества как производительного, так и индивидуального потребления может совершаться только при помощи банкиров, стало быть, только через торговлю деньгами, как скажем, потребности в мясе удовлетворяет животноводство, а потребности в одежде — промышленность. Это, конечно же, чушь.
Уже простой факт, что продукты потребления сами по себе есть вещества природы, а деньги есть определённая форма производственной (общественной) связи между людьми, показывает, что эти вещи вообще не сопоставимы. Кроме того, обман буржуазных экономистов разоблачается тем, что распределение продуктов как производительного, так и индивидуального потребления в тысяче случаев совершается и без денег. Более того, в социалистическом СССР торговля деньгами (ростовщичество) вообще была запрещена и наказывалась со всей суровостью советских законов, и в то же время подавляющее большинство трудового народа было обеспечено материальными и духовными предметами потребления гораздо лучше, чем в сегодняшней капиталистической РФ.
Короче говоря, в условиях капиталистического общества, деньги в руках банкиров служат орудием эксплуатации, закабаления и разорения трудящихся классов, всего общества, орудием обогащения всех паразитических классов.
Деньги есть продукт человеческой деятельности. Поэтому совершенно непонятно, как человек мог попасть под господство своего собственного продукта — денег — и оказаться подчинённым ему; а так как в действительности дело, бесспорно, обстоит именно так, то невольно напрашивается вопрос: как человек — творец денег — мог оказаться во власти денег?
Единственно правильный ответ на этот вопрос можно дать только с точки зрения экономических категорий товарной формы хозяйства, т.е. такой формы хозяйства, при которой продукты изготовляются не для собственного потребления, а для продажи, для рыночного обмена.
Здесь, однако, во избежание возможных недоразумений, необходимо сделать следующее замечание. Форма ведения хозяйства не может избираться людьми произвольно — она зависит от объективно складывающихся условий. Для возникновения и существования товарного производства требуется сочетание двух условий: это, во-первых, общественное разделение труда, т.е. такое разделение труда, которое возникает не из естественных различий людей (пол, возраст, физическая сила, дарование и т.д.), а из специализации производителей на выработке определённых изделий, и, во-вторых, обособление производителей в качестве частных собственников средств производства. Если нет этих условий, то товарное производство не может возникнуть.
Итак, вернёмся к деньгам, т.е. к товару. Что такое товар? Вещь, которая, во-первых, удовлетворяет какую-либо потребность человека и, во-вторых, производится не для собственного потребления, а для обмена, для продажи. Человек, который производит какой-нибудь предмет для собственного потребления, производит лишь продукт, но не товар. Для того, чтобы продукт стал товаром, он должен производиться не для собственного потребления, а для потребления других, стало быть, для общественного потребления. Короче говоря, товар — это вещь, которая обладает двумя свойствами, существует двояко: во-первых, как вещь, которая служит для удовлетворения потребностей людей; во-вторых, как вещь, которая служит для обмена. Так, телефон можно использовать как для общения, так и для продажи.
Свойство товара удовлетворять ту или иную человеческую потребность называется потребительной стоимостью. Потребительная стоимость или непосредственно удовлетворяет личную потребность человека или служит средством для производства материальных благ. Например, хлеб удовлетворяет потребность в пище, ткань — потребность в одежде; потребительная стоимость ткацкого станка состоит в том, что с его помощью производятся ткани.
Потребительную стоимость имеют многие вещи, вовсе не созданные трудом, как, например, земля, вода в реке. Но не всякая вещь имеющая потребительную стоимость является товаром. Чтобы вещь могла стать товаром, она должна быть продуктом труда, произведённым для продажи.
При товарном производстве происходит постоянный обмен различных потребительных стоимостей в определённом количественном соотношении. Например, один топор обменивается на 20 кг зерна. Это количественное соотношение, в котором одна потребительная стоимость обменивается на другую, представляет собой меновую стоимость товаров. При рассмотрении меновой стоимости возникает два вопроса: 1) на какой основе разнокачественные товары приравниваются друг к другу и 2) почему различные товары приравниваются друг к другу в определённом количестве? Если различные, совсем не похожие друг на друга, товары приравниваются в обмене, то это значит, что они имеют некое общее свойство, на основе которого и обмениваются. Понятно само собой, что этим общим свойством не может быть ни одно из природных свойств товаров — их вес, объём, форма, запах и т.д. Природные свойства товаров определяют их полезность, потребительную стоимость, а потребительная стоимость товаров несравнима и количественно несоизмерима. Что же в таком случае может представлять собой общее свойство товаров?
Если отвлечься от их природных свойств, то у них останется лишь одно общее свойство, а именно то, что они – продукты труда. Следовательно, то общее свойство, на основе которого товары обмениваются, есть труд, затраченный на их изготовление. Когда товаропроизводитель выносит топор на рынок для обмена, то он обнаруживает, что за его топор дают 20 кг зерна. Это означает, что топор стоит столько же общественного труда, сколько стоят 20 кг зерна. Следовательно, меновая стоимость товара есть форма проявления его стоимости. Стоимость есть воплощённый в товаре общественный труд товаропроизводителей.
Здесь, однако, для большей ясности необходимо пояснить понятие «общественный труд». В условиях товарного, т.е. частного, производства, каждый товаропроизводитель ведёт своё хозяйство обособленно от других. Труд отдельных работников не согласован в масштабах всего общества. Но, с другой стороны, общественное разделение труда означает наличие всесторонней связи между производителями, которые работают друг на друга; частные производители находятся, таким образом, в общественной связи между собой. Чем больше разделён труд в обществе, тем больше разнообразие продуктов, изготовляемых отдельными производителями, тем шире их взаимная зависимость друг от друга. Стало быть, труд отдельного товаропроизводителя по существу является общественным трудом, составляет частицу труда общества в целом.
Вернёмся к прерванной нити изложения.
Итак, товар обладает двумя свойствами: быть потребительной стоимостью и стоимостью.
Чем же объясняется двойственных характер товара?
Очевидно, двойственным характером труда. Если товар представляет собой нечто двойственное: потребительную стоимость и стоимость, то и воплощённый в товаре общественный труд, конечно же, должен иметь двойственный характер.
Виды труда столь же разнообразны, как и производимые потребительные стоимости. Труд столяра качественно отличен от труда портного. Различные виды труда отличаются друг от друга своей целью, приёмами, орудиями и, наконец, результатами, т.е. потребительными стоимостями. Столяр работает при помощи топора, пилы, рубанка и производит столы, стулья, шкафы; портной производит одежду при помощи швейной машины, ножниц, иглы. Таким образом, в каждой потребительной стоимости воплощён определённый вид труда: в столе — труд столяра, в костюме — труд портного и т.д. Труд, затрачиваемый в определённой форме, есть конкретный труд. Конкретный труд создаёт потребительную стоимость товара.
Если приглядеться к различными видами труда, то можно обнаружить у них общую черту — расходование человеческого труда вообще, т.е. затрату мозга, нервов, мускулов и т.д. Труд, рассматриваемый в независимости от её конкретной формы, труд как простая затрата человеческой рабочей силы есть абстрактный труд. Абстрактный труд образует стоимость товара; абстрактным он называется не потому, что существует мысленно, в абстракции, а потому, что представляет собой однородный общечеловеческий труд, труд вообще.
Конкретный труд, как создатель потребительной стоимости или натурального продукта, существовал и будет существовать всегда — как при товарном, т.е. частном, производстве, так и при его отсутствие. Абстрактный же труд присущ только товарному производству. Сведение различных видов конкретного труда к одинаковому абстрактному труду, к труду вообще, связано с наличием товарного, т.е. частного, производства, с тем, что продукт производится для обмена, продажи.
В самом деле, если товаропроизводитель произвёл, например, сапоги и вынес их на рынок, то как же он может их обменять, скажем на хлеб? Как потребительные стоимости эти продукты не сравнимы. Значит, их можно сравнивать только по количеству затраченного абстрактного труда. И если 1 пару сапог сапожник обменивает на 100 кг зерна, то это значит, что и на сапоги и на зерно затрачено одинаковое количество абстрактного труда. Если бы человек похожий, скажем, на лучшего министра финансов всех народов и времён А. Кудрина, стал бы шить сапоги не для продажи, а для самого себя, то ему и в голову не могло бы придти определять, какое количество абстрактного труда, т.е. пота, он затратил на шитьё сапог для себя.
Итак, потребительная стоимость, или полезная вещь, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён или материализован, абстрактно человеческий труд. Спрашивается, как измерять величину её стоимости? Поскольку стоимость товара создаётся трудом, то величина стоимости измеряется, очевидно, количеством труда, заключённого в товаре. Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем. Эта зависимость подтверждается массовыми типичными фактами. Чем больше труда требуется для производства того или иного товара, тем большей стоимостью этот товар обладает, тем он дороже. Золото дороже каменного угля не потому, что реже встречается, чем каменный уголь, а потому, что на отыскание золота, на его промывку требуется гораздо больше труда, чем на добывание такого же количества каменного угля.
Между тем определение величины стоимости усложняется в связи с тем, что каждый вид продукции изготовляется, как правило, массой товаропроизводителей, которые работают в различных условиях, стало быть, расходуют на производство одинаковых товаров различное количество труда. Стоимость же для всех экземпляров данного товара едина. Ведь покупателю нет никакого дела до того, сколько затратил труда на производство товара тот или иной товаропроизводитель. Какие же затраты труда лежат в основе стоимости? Здесь вновь проявляется общественный характер труда. Величина стоимости товаров определяется не индивидуальным рабочим временем каждого отдельного производителя, а тем рабочим временем, которое общественно необходимо для производства данного товара. Общественно необходимое рабочее время есть то то время, которое требуется для изготовления какого-либо товара при средних, общественно-нормальных условиях производства, т.е. при среднем уровне техники, средней квалификации и интенсивности труда.
Итак, количество общечеловеческого труда, овеществлённое в товаре, измеряется общественно необходимым рабочим временем. Спрашивается теперь, можно ли выразить стоимость товара непосредственно в рабочем времени, если она (стоимость товара) определяется не индивидуальным рабочим временем, а общественно необходимым рабочим временем? Нет, нельзя. Ибо в условиях обособленности товаропроизводителей невозможно определить количество труда, которое не отдельный товаропроизводитель, а общество в целом затрачивает на производство того или иного товара. Возникает проблема с измерением стоимости товара.
Законы товарного хозяйства проявляются в природном инстинкте товаропроизводителей. Находясь в этом затруднительном положении, они рассуждают: поскольку все товары, независимо от формы своего естественного существования, в определённых количествах замещают друг друга при обмене, равны друг другу, то они могут выразить стоимость своих товаров относя их какому-нибудь другому, третьему товару как к стоимости, противопоставляя их ему как к всеобщему эквиваленту. И они делают это, хотя и не сознают, что делают. Товаропроизводители выделяют из всей массы товаров один товар, в котором раз навсегда выражается стоимость всех других товаров; стоимость товаров (т.е. воплощённое в них общественно необходимое рабочее время) оказывается, таким образом, измеренной, но измеренной не прямо, не абсолютно, как измеряют рабочее время в других случаях, выражая его в рабочих часах или днях и т.д., но косвенно, относительно, в другом товаре, — товаре, единственное значение которого состоит в том, чтобы быть непосредственным воплощением общественного труда и поэтому может непосредственно и безусловно обмениваться на все другие товары: этот товар — деньги. Но тем самым, однако, мир товаров разделяется на два полюса: на одном полюсе остаются все товары в виде потребительных стоимостей, т.е. натуральные продукты, а на другом полюсе оказывается один-единственный товар, играющий роль денег. Если бы товар, играющий роль денег, был бы потребительной стоимостью, т.е. представлял бы собой какую-нибудь вещную полезность, то он вообще не обладал бы способностью к обмену.
Деньги — не вещь, а своеобразная форма общественной (производственной) связи между людьми, которая присуща только такому обществу, где общественное производство осуществляется обособленными частными производителями. То, что деньги — не вещь, а определённая форма проявления общественной связи между людьми, доказывается уже тем, что люди прибегают к деньгам только тогда, когда совершают акт купли-продажи, т.е. когда вступают в общественный контакт между собой; во всех же остальных случаях деньги лежат как бесполезная вещь.
Товарное хозяйство далеко не является единственной областью, имеющее дело с факторами, которые нам известны лишь относительно. В химии мы тоже не знаем абсолютные веса отдельных элементов. Но мы знаем их относительные веса, так как мы знаем их взаимные отношения. Но если нам известны взаимные весовые отношения элементов, мы, конечно же, можем выразить вес отдельного элемента относительно, в другом элементе. Так, принимая атомный вес водорода равным единице и сводя атомные веса всех остальных элементов к нему, мы выражаем их кратным числом его атомного веса. Существенное различие состоит в том, что в одном случае измеряется естественное свойство вещей-предметов, а в другом — экономическое, общественное отношение товаропроизводителей, количественная пропорция, в которой один товар обменивается на другой товар.
Итак, с появлением денег мир товаров разделяется на товар и деньги. В результате этого резко меняется характер обмена. Если до появления денег происходил простой обмен товаров, т.е. товар непосредственно обменивался на другой товар, то с появлением денег обмен товара на товар совершается посредством денег. Сначала товар продаётся за деньги, а затем на эти деньги покупается другой товар. Но тем самым, однако, становится очевидным тот великий факт, что, в условиях товарного производства, продукт, являющийся результатом труда частных производителей и предназначенный для чужого потребления, может дойти до потребителя и дать право производителю получить другой продукт, только через куплю-продажу на рынке, стало быть, только приняв форму денег.
Но особенность всякого общества, основанного на господстве товарного, т.е. частного, производства заключается в том, что в нём царит анархия. Каждый производит сам по себе и для личной потребности в обмене, т.е. для превращения своего товара в деньги. Никто не знает, какова потребность в товаре, который он производит, сколько других производителей занято производством того же товара, сумеет ли он продать товар на рынке, т.е. превратить товар в деньги, и будут ли возмещены деньги, затраченными им на производство товара, — короче говоря, при товарном, т.е. частном, производстве каждый, преследуя своей личный интерес, работает вслепую, т.е. предоставленным господству случая способом. Сегодня нефть стоит 100 долларов, а завтра — 50 долларов, а сколько она будет стоить через неделю, сказать никто не может. Общественное производство находится, таким образом, во власти случая. А там, где господствует случай, дело, конечно же, представляется так, будто успех или разорение зависят не от собственной производственной деятельности отдельных лиц, а от обстоятельств, от них не зависящих. Определяет не экономическая деятельность какого-либо отдельного человека, а милосердие случая, — милосердие случая, которое осязательно проявляется в виде шуршащих в руках денег.
Деньги — продукт собственных рук человека — господствуют над человеком. То, как деньги господствуют над человеком, с особенной силой обнаруживается во время ожидания наступления всеобщего финансового кризиса, так называемого, дефолта — денежного банкротства государства. В это время всё общество прибывает в таком обречённом состоянии, будто наступает конец света. — Караул! Если не сможем продать хлеб, мясо, овощи и т.д., то сдохнем от голода...сидя на этих продуктах питания. Между тем всё, что необходимо для человеческой жизни, точнее говоря, всё, что необходимо для производства жизненных средств для человеческого существования: средства производства, материалы, предметы труда, рабочая сила, имеется в наличие в достаточном количестве.
Но это ещё не всё. Первоначально деньги выступают как товар, которым измеряют стоимость всех других товаров. В этом своём качестве деньги выполняют функцию меры стоимости. С развитием товарного производства, или, точнее сказать, с постепенным превращением товарного производства в капиталистическое производство, появляются новые функции, выполняемые деньгами, а именно: 1) мера стоимости, 2) средство обращения, 3) средство накопления, средство платежа и 5) мировые деньги. Эти функции денег осуществляются в виде технических операций: получение денег, их выдача, учёт, накопление, хранение и т.д.
С дальнейшим развитием капиталистического производства, основанного на товарном производстве, технические операции, обусловленные функциями денег, постепенно разрастаются в сложную, обширную деятельность, и — возникает необходимость в новом общественном разделение труда: образуется особая группа людей (банкиры), которая выполняет эти технические операции как исключительно свои функции или сосредотачивает их в своих руках. Тем самым, однако, эта особая группа людей приобретает особые интересы также по отношению к тем, для кого выполняет эти технические, точнее, денежные операции, и — появляется особая отрасль предпринимательской деятельности — банковское дело, которое обслуживает весь денежный механизм общества. Но поскольку, во-первых, конечной целью всякого предпринимательства являются деньги; поскольку, во-вторых, деньги — сами товар, — то, в условиях господства частной собственности, банковское дело никогда не может быть чем-либо иным, как только торговлей деньгами.
Но, спрашивается, как вообще можно торговать деньгами? Или, вернее сказать, спрашивается: как можно покупать рубли на рубли, и, наоборот, рубли продавать за рубли? Ведь никому же не приходит в голову менять, скажем, хлеб на хлеб. Это абсурд. А в случае с деньгами фактически это и происходит. Как вообще такое возможно? Ответ на этот вопрос простой.
Прежде всего, в процессе капиталистического производства в одно и тоже время у одного капиталиста оказывается временный излишек денег, а у другого появляется спрос на него. Спрашивается, может ли капиталист, имеющий излишек денег, мириться с тем, что этот излишек не приносит ему доход? Тем более, что другой капиталист в данный момент испытывает потребность в дополнительных деньгах и готов заплатить за услугу каждому, кто предоставит их ему во временное пользование. Так один капиталист становится кредитором, а другой — заёмщиком; деньги превращаются в ссудные деньги. А так как весь денежный механизм общества приводится в действие банками, то банки выступают посредниками между этими кредиторами и заёмщиками. Банк, с одной стороны, собирает свободные, бездействующие деньги, а с другой стороны, отдаёт их в ссуду тем, кто в данный момент имеет спрос на них. Таким образом, банк выступает как кредитор и заёмщик в одном и том же лице.
Когда банк собирает деньги в свою кассу, он уплачивает проценты; когда же банк предоставляет деньги в ссуду, он получает проценты. Банк берёт денежные средства взаймы по низкими процентам, а отдаёт их в ссуду по более высоким процентам, — вот эти хитроумные операции с деньгами и есть торговля деньгами; процент называется ценой денег. Здесь дело происходит в полном соответствии с главным законом торговли: как можно дёшево купить и как можно дорого продать. Разница между процентом, взимаемым банком за ссуды, и процентом, уплачиваемым за вклады, является источником прибыли банка. За счёт этой разницы банк покрывает расходы, связанные с выполнением своих операций. Остающаяся сумма составляет прибыль банка.
А между тем доля собственных денег банка невелика. Львиная доля денег, которыми торгуют банки, являются чужими деньгами. Они привлекаются туда главным образом через находящиеся в банках текущие счета всевозможных капиталистических предприятий. На этих счетах, как правило, имеется некоторый остаток денег, который банки используют для выдачи кредитов. Кроме того, в банках находятся счета государства, на которых хранятся деньги, которые предназначены для выполнения государством своих функция по управлению обществом, как-то: государственный аппарат, оборона, всевозможные госзаказы, социальные обязательства перед обществом и т.д. Эти деньги также используются банками для выдачи кредитов. Далее, банки агрессивной рекламой привлекают в свои сейфы денежные вклады населения, которые опять-таки используются для выдачи всевозможных потребительских, образовательных, жилищных, здравоохранительных кредитов каждому, кто обогатит банк хотя бы на два процента. Наконец, так называемый, Центральный банк, — банк, наделённый монопольным правом осуществлять денежную эмиссию, — печатает деньги, которые фактически являются пустыми бумажками, и выдаёт, точнее, продаёт их рядовым банкам под определённый процент, а те, в свою очередь, накидывают на этот процент ещё и свой процент. Это уже сумасшествие банка. («Вы что, с ума сошли!», Владимир Путин, президент капиталистической России). Таким образом, банкиры, не принося обществу никакой пользы, эксплуатируют его, живут и обогащаются за счёт его.
В условиях господства частной собственности ждать другого использования банковского дела, имело бы такой же смысл, как требовать от куска льда, брошенного в костёр, чтобы он не растаял. И дело здесь не в природной алчности банкиров, а в почве, из которой вырастают собственно деньги, а именно: в нахождении земли и средств производства в частной собственности.
Только тогда, когда будет уничтожена частная собственность на землю и средства производства и тем самым будет уничтожено опосредствование деньгами земельных и производственных отношений, т.е. будет уничтожена купля-продажа земли и рабочей силы, будет покончено с паразитическим использованием банков.
За рабочий класс!
Рафик КУЛИЕВ
|
