В этом году исполнилось 290 лет как Петр Первый создал Российскую академию наук

В этом году исполнилось 290 лет как Петр I по совету выдающегося немецкого философа, математика, юриста, историка, языковеда Готфрида Вильгельма Лейбница (1646-1716) создал Российскую академию наук. Приближается годовщина указа Владимира Путина, который ликвидировал эту академию в том виде, в котором она складывалась без малого 300 лет. Этот указ слил и превратил медицинскую, сельскохозяйственную и, собственно, Российскую академию наук в «клуб пожилых профессоров», 1007 научных институтов, прежде принадлежавших этим организациям, передал в созданное тогда же Федеральное агентство научных организаций (ФАНО). Третий юбилей – 65 лет со времени испытания советской атомной бомбы.

Простая модель научных неурядиц

Я имею честь работать в Институте прикладной математики им. М.В. Келдыша. Вначале институт, созданный в 1953 году для решения стратегических задач, требующих компьютерного моделирования, относился к Академии наук СССР (АН СССР), затем к Российской академии наук (РАН) и, наконец, к уже упомянутому ФАНО.

Одним из главных инструментов анализа в нашем институте являются модели. Это упрощённые конструкции, которые отражают сущность явления или процесса в наиболее ясном и доступном для исследования виде.

Что же  может служить моделью происходящего уже более 30 лет с российской наукой?

Для ученого наука – познание нового – смысл и цель его деятельности. Для общества наука – инструмент, годящийся для разных вещей. Например, для того, чтобы заглядывать в будущее, развивать высокие технологии, снижать риски уже существующих производств или поддерживать образование и оборону страны. Поэтому понятно, какая модельная ситуация отражает происходящее с российской наукой:

«Мартышка к старости слаба глазами стала;

А у людей она слыхала,

Что это зло ещё не так большой руки.

Лишь стоит завести очки.

Очков с полдюжины себе она достала;

Вертит Очками так и сяк:

То к темню их прижмет, то их на хвост нанижет

То их понюхает, то их полижет;

Очки не действуют никак.»

В чем проблема Мартышки? Она просто не умеет пользоваться ценным и полезным инструментом. Её не научили.

Ровно то же самое произошло с российской наукой. Руководство страны и её государственный аппарат пока не умеют пользоваться ни наукой в целом, ни её отдельными разработками и, к сожалению, не понимают этого.

В середине 1990-х годов в Министерстве по чрезвычайным ситуациям первый заместитель министра Ю.Л. Воробьёв выступил с инициативой обучать всех вновь избранных губернаторов управлять рисками стихийных бедствий и техногенных катастроф в их регионах, а затем снабдить их гаджетами, напрямую связанным с научным центром МЧС, чтобы при необходимости помогать им принимать решения в этой сфере. Инициатива не получила поддержки сверху – слишком заняты наши губернаторы. Чтобы управлять автомобилем надо получать права, сдавать правила уличного движения, вождение. А чтобы управлять огромным регионом ничего не нужно – садишься в кресло губернатора и рулишь.

Навык использования науки, вероятно, был утрачен в 1980-х годах и окончательно в годы горбачевщины. В самом деле, период правления Ленина связан с усилиями по созданию советской науки, поддержкой учёных и чётким указанием чиновникам «не озоровать с Академией». Сталин превратил Академию в «штаб советской науки». По словам У. Черчилля он «принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». Времена Хрущева отмечены грандиозными успехами нашей страны в освоении космоса. Период Брежнева вошёл в историю обеспечением военно-стратегического паритета и промышленным освоением новых территорий. К сожалению, в истории новой России ничего подобного этим достижениям нет…

Но, может быть, всё дело в учёных – не сделали ничего значимого, существенного для государственного управления? Сделали! В пушкинской сказке о золотом петушке петушок умел предупреждать, откуда неприятель идёт войной и чего царю следует опасаться. Такая работа с конца 1970-х годов велась в Институте системного анализа РАН. В секретных отчётах, рассылаемых по десятку с небольшим адресов первым лицам государства в 1980-х, на основе математического моделирования был представлен сценарий перестройки и предсказаны её неутешительные результаты. Был предложен и другой сценарий, позволяющий Советскому Союзу оставаться одним из экономических и технологических лидеров мира и укрепить своё положение. «Петушок» сделал своё дело, но, к сожалению, услышан не был, и крупнейшая геополитическая катастрофа ХХ века, одним из результатов которой является нынешний украинский кризис, произошла.

В новой России наука оказалась в незавидном положении – чемодана без ручки – и нести трудно, и выбросить жалко. И сразу появляются охотники «решать проблему» этого нелепого чемодана и что-нибудь утилизировать из его содержимого. Об этом можно судить по тому, кто и как направлял развитие российской науки.

В лихих 1990-х и вплоть до 2010-х она оказалась в руках «эффективных менеджеров», экономистов или, попросту говоря, бухгалтеров. Трудно вообразить бухгалтера во главе научного института, но с великой советской наукой, занимавшей вторую позицию в мире, а по некоторым направлениям и первую, произошло именно это!

Чем озабочен бухгалтер – тем, чтобы экономить деньги и поменьше тратить. И действительно, в течение 20 лет финансирование науки, по сравнению с советским уровнем, было уменьшено примерно в 20 раз, и в результате этого российская наука оказалась отброшена на 20-ю позицию в мире.

Впрочем, это не финал. В научном институте обычно есть помощник директора по хозяйственной части (помпохоз). Иногда его торжественно называют «заместителем директора по общим вопросам», давая понять научным сотрудникам, что они занимаются только частностями. Помпохозы ведают очень важными вещами – ремонтом помещений, закупкой мебели, благоустройством дворов. Но теперь их решили попробовать (впервые в мире!) в качестве людей, которые … будут управлять наукой.

В самом деле, ФАНО должно по указу Президента заниматься собственностью подведомственных ему институтов – зданиями, полигонами, земельными участками, имуществом… И вот уже ФАНО требует с подведомственных институтов справки, планы, отчеты, данные о том, сколько публикаций «выдаст» подведомственная организация за ближайшие 3 года, начинает заниматься популяризацией науки… Как-то у руководства оказалось утрачено понимание, что главное достояние ученых это не столы и стулья и даже не земельные участки, а то, что у них в головах… И вот  уже ФАНО берется делить вверенные ему институты на «федеральные исследовательские центры», « национальные исследовательские центры, «национальные исследовательские институты», «федеральные научные центры», «региональные научные центры». Сильны помхозы!

До недавнего времени российскую науку курировала вице — премьер по социальным вопросам Ольга Голодец. Думаю, что это результат неудачной шутки – некоторые российские ученые иногда с грустью называли себя «инвалидами умственного труда». Раз инвалиды, значит к тому  вице-премьеру, который курирует школы, детские сады, пенсионеров, дома престарелых.

Хаос, дезорганизация и развал российской науки становится всё более очевидным, особенно в оборонно-промышленном комплексе (ОПК). Прикладная наука, где и делается 75% изобретений, которые далее можно использовать для создания новой техники, была в основном уничтожена ещё в 1990-е…

На форуме «Технопром» в Новосибирске в июне 2014 года на этот раз вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий оборонный комплекс, предложил создать Государственный комитет по науке и технике Российской Федерации (ГКНТ). На этот орган должна была бы быть возложена координация всех исследований, ведущихся в стране, и внедрение их результатов. Казалось бы, этому вице-премьеру, осознающему потребность в исследованиях, и поручить управление отечественной наукой. Это было бы особенно разумно в условиях нынешней «холодной войны» с Западом, наложенных на Россию санкций, потребности в импортозамещении и стремительно приближающейся «горячей войны».

Но это было бы слишком просто и очевидно. В августе 2014 года науку передали под руку одного из лидеров экономического блока правительства Аркадия Дворковича. Известно, что этот руководитель курировал утилизацию промышленных отходов, в настоящее время руководит утилизацией Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Видимо и отечественной науке предстоит «утилизация»?

Но может быть это и не страшно? Может быть, и без науки обойдемся? Может быть, всё это эмоции, касающиеся только ученых? К сожалению, нет.

Обратимся к цифрам. За время реформ Россия в экономическом измерении сократилась примерно в 10 раз по отношению к США, и в 25 раз про отношению к Китаю. Около половины всех доходов в бюджет даёт нефтегазовый сектор,

По оценкам экспертов, наша страна располагает 30% минеральных ресурсов планеты. Однако её доля в глобальном валовом продукте составляет 2,9 %. Это результат экономической политики последних десятилетий, которая, судя по результатам, была не очень хороша. Доля России в мировом производстве высокотехнологичной продукции – 0,3% — в десять раз меньше. Это уже результат технологической, научной, инновационной, образовательной политики. В то же время у стран — лидеров более 50% прироста валового внутреннего продукта обеспечивается научно-техническим прогрессом. Да и страшновато, честно говоря, что на многих наших военных самолётах стоит импортная авионика… Не исключено, что воевать придется.

Таким образом, результаты научной и инновационной политики, напрямую связанные с сектором высоких технологий, примерно в 10 раз хуже, чем экономической. Обычно сетуют, что денег у нас на инновации маловато. Это примерно 24,9 млрд. долларов в год, что в 17 раз меньше, чем в США. Но как-то выхода и от этих без малого 25 млрд не видно. Не удается мартышке разумным образом использовать очки, а российскому правительству науку.

Что при этом происходит? Модель дает ответ – не научившись пользоваться инструментом, мартышка начинает выдумывать, как бы их приспособить. То же самое и с наукой! Какие удивительные вещи наши чиновники придумали! Из недавнего доклада директора департамента инноваций Минэкономразвития можно подчерпнуть такие термины как «территориальные инновационные кластеры», «драйверы инновационного развития», «инновационная инфраструктура», «технопарки». ФАНО не отстает – подведомственные ему институты оно предлагает разбить на «федеральные исследовательские центры», «национальные исследовательские центры, «национальные исследовательские институты», «федеральные научные центры», «региональные научные центры». Минобр настаивает на «повышении цитируемости» как на ключевом критерии научного успеха и на «приоритетом развитии университетской науки». А как же преподаватель будет заниматься наукой если у него нагрузки 720 часов/год?! В году 30 учебных недель, и если честно отрабатывать нагрузку, то получается 24часа/неделю, не считая времени на подготовку вороха бумаг, требуемых чиновниками, и ежегодное добывание справок о несудимости. Он и швец, и жнец, однако Минобр хочет, чтобы он был ещё и на дуде игрец. Всё идёт по модели…. Об иннограде «Сколоково» и «Роснано» в прозе не скажешь, тут нужно либо стихи писать, либо песни слагать.

А далее, как и положено, прогноз:

«Мартышка тут с досады и печали

О камень так хватила их,

Что только брызги засверкали»

Да и российскую науку при нынешнем подходе и энергии отечественных чиновников ждет незавидная участь и полная утилизация. Однако точку пока ставить рано.

Россия делает сама

Выйдем за пределы классической басни. Вспомним, что весь наш креативный госаппарат – прообраз той самой мартышки – сам является инструментом для решения задач общества и государства.

Задачи же эти, за последний год стали гораздо яснее. Мир вступил в пору быстрых изменений, «холодных» и «горячих» войн. И тут  нам придется обратиться назад. В России, в СССР, в Германии, в США, в Англии политики, понимая, что война рядом, действовали на удивление однообразно. Они обращались к учёным из своих стран и спрашивали, какие усилия в области науки и технологий помогут уменьшить число жертв и ущерб экономике в предстоящей войне. Затем на этой основе ставились задачи перед научным и инженерным сообществом и организовывалось их решение.

Например, в Великобритании в качестве такой задачи накануне войны рассматривалось развитие радиолокации. Её успешное решение позволило намного уменьшить ущерб от налётов британской авиации на Англию. В ходе войны встала проблема раскрыть немецкие шифры. Только раскрытие шифра военно-морских сил выдающимся английским математиком Аланом Тьюрингом позволило доставлять ежемесячно на британские острова на 100  тысяч тонн грузов больше, чем раньше.

Аналогичные задачи ставились в предвоенные годы перед советскими учёными, и их достижения, приблизившие нашу победу, оказались огромны. Коллективом академика И.П. Бардина была создана броня высокого класса. Академиком Е.О. Патоном были предложены технологии сварки, многократно ускорившие производство танков. Благодаря методам размагничивания академика И.В. Курчатова был сорван немецкий план уничтожения советского флота с помощью магнитных мин. Работы академика С.А. Христиановича позволили повысить кучность стрельбы «катюш». Война – это не только танковые и авиационные сражения. Это и борьба интеллектов.

Что же мы имеем сейчас? Ряд сосланных в провинцию прославленных военных академий, научные школы в которых, складывавшиеся много десятилетий, оказались уничтожены. обескровленные военные институты. Академические учёные и лаборатории, не находящие субъекта, которому всерьёз нужны были бы новые решения оборонных проблем. Производить или «поддерживать» старое предприятиям и проще, и выгоднее… Нельзя вернуться в прошлое, но можно извлечь его уроки.

Вторая проблема, на которой следует сосредоточить усилия российской науки, тоже очевидна. Это новая индустриализация с акцентом на технологиях, относящихся к шестому технологическому укладу – биотехнологиях, нанотехнологиях, робототехнике, новой медицине, когнитивных технологиях, ряде других отраслей.

Наше телевидение в основном толкует, что санкции нам не страшны, что вполне можно обойтись без хамона, пармезана и польских яблок. К сожалению, всё гораздо серьёзнее. Посмотрим, что же покупает Россия за рубежом: машины, оборудование и транспортные средства (158 млрд.$/год), продукция химической промышленности, каучук (48 млрд $), продовольственные товары и сельскохозяйственное сырьё (40 млрд. $), металлы, драгоценные камни и изделия из них (23 млрд $). Крупнейшие статьи импорта в сфере высоких технологий: электроника и телекоммуникационное оборудование (12,9 млрд $), компьютерно-офисная техника (7,1 млрд. $), научные приборы (6,1 млрд $), продукция для авиакосмической промышленности (5,6 млрд. $), фармацевтическая продукция (4,2 млрд $).

Отсюда следует, что к порогу войны мы подошли с разваленным машиностроительным комплексом, химической промышленностью, сельским хозяйством, цветной металлургией и электроникой. По данным академика Е.М. Примакова 94% всех покупаемых в России станков относятся к устаревшим моделям, поэтому технологическое отставание закладывается на десятилетия вперед… Да и кто же нам в предвоенное время все новое продаст?!

Продукция для российского оборонного комплекса производилась примерно на 100 украинских заводах, с которыми были связаны 800 российских предприятий,у которых возникли проблемы. Не всё легко с импортозамещением… Проведение независимой внешней политики в случае, когда оппоненты имеют подавляющее экономическое превосходство – дело нелегкое.

Требуется срочно выявить жизненно важные для России технологические цепочки, обеспечить их бесперебойное функционирование, увидеть наиболее опасные «окна уязвимости» и закрыть их. Делать это требуется очень быстро и, располагая весьма небольшим, по мировым меркам, ресурсами (тут уж не до мундиаля и прочих увеселений). В том  или ином виде необходим Госплан и сильная государственная промышленная политика… К дискуссиям про рынок, план, роль государства наши министры и депутаты смогут вернуться, когда серьёзные угрозы, с которыми столкнулась Россия, останутся в прошлом.

К сожалению, эти нынешние реалии не вполне ясно осознаются и самыми учёными, и госаппаратом (людям вообще трудно представить, что их будут убивать и что города-миллионники будут обстреливать из «градов» и «ураганов»). Чиновники всё никак не разберутся, зачем же нужна России наука. Мартышка была более подготовлена – она-то знала, зачем нужны очки, просто не умела ими пользоваться.

На круглых столах о судьбах российской науки всё ещё риторически спрашивают: «Но ведь реформа-то Академии была нужна?!» или восклицают: «Вы апеллируете к прошлому и зовёте в него. Но теперь –то всё изменилось и надо подходить по-новому.»

Думаю, что после некоторого размышления ответы становятся очевидны и самим спрашивающим. Как можно исправить или «реформировать» инструмент, если неизвестно, что будет с его помощью? Форма должна соответствовать содержанию, реформа – задачам, адекватные им структуры возникают быстро. Впрочем, всё это, вероятно, скоро понято. Война – хороший учитель, просто очень жестокий.

Что касается прошлого, то и война, и наука, и управление страной – сущности довольно старые. Люди здесь многое попробовали и многому научились. Помнится, без малого тридцать лет назад в эпоху горбачевщины пресса и телевидение восхищались «новым мышлением», «гласностью», «перестройкой», «ускорением», а генсек даже толковал про новое «мышление». И среди всех этих восторгов один священник заметил, что новизна мышления не является его достоинством. Важно, правильное оно или нет. К сожалению, в справедливости этого утверждения нам всем пришлось убедиться на своём горьком опыте.

В науке есть толк. Советская атомная бомба РДС-1, испытанная с 65 лет назад, уберегла мир от больших войн во второй половине ХХ века, да и ещё, наверное, послужит. Без огромных усилий выдающихся ученых и всего народа такое оружие создать бы не удалось.

Операция прикрытия ядерного проекта была связана с легендой о создании реактивного двигателя нового поколения (РДС – реактивный двигатель Сталина). Однако сами творцы этого оружия давали иную расшифровку: «Россия делает сама».

Мы опять находимся на крутом историческом повороте. Вновь решается вопрос, быть или не быть нашей стране. Чтобы будущее нашего отечества состоялось, России, опираясь на собственную науку, придется научиться многое делать самой.

Георгий Малинецкий

Источник: "Новые ведомости"